Зинаида Виссарионовна Ермольева

Биография

З.В. Ермольева родилась в семье зажиточного подъесаула на хуторе Фролов Донской губернии. Заканчивая с золотой медалью гимназию в Новочеркасске, она вдохновляется идеей спасения людей от холеры, убившей ее любимого композитора Петра Чайковского, и решает идти на медицинский факультет Донского университета.

Серьезную научную работу она начинает, будучи еще студенткой, и первый период ее исследований связан с изучением возбудителей азиатской холеры. Во время вспышки холеры в Ростове-на-Дону в 1922 г. она выделяет из организма больного светящийся холероподобный вибрион (который впоследствии стал носить ее имя), но чтобы окончательно доказать его этиологическую роль в холерной инфекции, требовался опыт на человеке — причем, если предположение ученого окажется верным, то подопытный обязательно заболеет. Так она решается ставить эксперимент на себе — 24 летняя женщина выбрала риск ради будущего спасения тысяч жизней людей. Холера протекала очень тяжело и едва не привела к летальному исходу.

Целью З.В. Ермольевой была защита людей, и она находит способ обеззараживания воды от холерных и холероподобных вибрионов с помощью хлора. Этот метод лег в основу новых санитарных норм СССР.

После нескольких лет, во время которых она заведует бактериологическим отделением Северо-Кавказского бактериологического института (только что студентка), одновременно ассистируя на кафедре микробиологии Северо-Кавказского университета, она переезжает в Москву. Здесь, в Биохимическом институте им. Баха (позже — Всесоюзный институт экспериментальной медицины) с 1925 г. она стала руководителем отдела биохимии микробов.

В это время она встречает своего первого мужа — Льва Александровича Зильбера, впоследствии выдающегося бактериолога. Свои «медовые месяцы» они проводят, работая в Институте им. Пастера (Франция) и Институте им. Коха (Германия). Счастье двух ярких личностей, принадлежащих науке больше, чем чему бы то ни было, длилось недолго. Но даже после размолвки и развода З.В. Ермольева продолжает играть в судьбе гениального ученого судьбоносную роль — именно она стала инициатором и добивалась рассмотрения ходатайств об освобождении ученого во время его трех ошибочно назначенных лагерных заключений.

В 1939 г. погибает ее второй муж — А.А. Захаров, который был главным санинспектором Советского Союза — его забирают по нелепому доносу завистливого коллеги, из застенков Лубянки он уже не вернулся.

Пришедшая на смену этому личному ужасу Великая Отечественная Война становится новым испытанием. Испытание войной проходит и новое антимикробное вещество, полученное в лаборатории З.В. Ермольевой, — так называемый холерный фаг (вирус — «пожиратель» бактерий), ставший самым надежным и эффективным средством в борьбе с холерой еще во время вспышки холеры в Средней Азии в 1939 г.

Первые тревожные сообщения о вспышке холеры под Сталинградом пришли летом 1942-го. По личному распоряжению И.В.Сталина ученая была переброшена в Сталинград на самолете с запасом бактериофагов, начиная профилактику, она заказывает из Москвы стратегическую партию препарата, но эшелон попадает под бомбежку. Тогда в специально созданной подземной лаборатории З.В. Ермольева начинает производство бактериофагов — лекарство тут же идет в дело, молодые сотрудницы лаборатории делают по 50 тысяч прививок в день.

Война также подталкивает ученого к усиленной работе над доказанным ею еще до войны, но осмеянным научным сообществом, свойствам плесени. О пенициллине было известно и ранее — в 1929 г. Александр Флеминг получил из плесени пенициллин, но выделить его в чистом виде у него не получилось, так как препарат оказывался весьма нестойким. Соотечественники Ермольевой также давно заметили лечебные свойства плесени. В это же время приходит новость о получении пенициллина в Великобритании учеными Говардом Флори и Эрнстом Чейном. А готовый к производству крустозин Ермольевой советские ученые еще до войны и не думали воспринимать всерьез. Доказательства и разработанные идеи по производству крустозина нужно получить в рекордные 4 месяца, иначе чиновники решат приобретать патент у англичан. Ермольева уговаривает отложить вопрос с патентом, налаживает небольшое производство.

Препарат раздают хирургам, дерматологам, терапевтам, и отовсюду начинают поступать результаты. Испытания проходят в шести клиниках, и везде реакция врачей — восторг, если препарат успевали вводить через один-два часа после ранения, то воспаления не развивались, с «того света» возвращались и безнадежно больные сепсисом. У Ермольевой появляются последователи не только в тылу, но и на фронте — налаживалось производство антибиотика в лабораториях Украинского фронта, Ташкента, Баку.

Но Комитет по Сталинским премиям отклоняет работу ермольевской лаборатории, обосновывая решение «отсутствием достаточного практического подтверждения». Окончательным испытанием становится приезд Г. Флори. Любезно передавая образцы своего пенициллина, микробиолог крайне удивлен факту наличия в СССР аналогичного препарата и масштабом его производства. Тогда принимается решение о сравнительном испытании, в результате которого комиссия, состоявшая из представителей Наркомздрава, ВОКСа и прессы зачитала протокол: «...Клинический эффект был получен при лечении раненых как английским, так и русским препаратом. Однако, следует признать... что дозы пенициллина-крустозина ВИЭМ были, при равной клинической эффективности, значительно — до 10 раз — ниже оксфордского препарата...» Это была победа! Однако недоверие к советскому препарату чувствовалось не только в Наркомздраве, но и на «черном» рынке, где канадский пенициллин стоил вдвое дороже.

Требуется широкое испытание препарата на фронте. Вместе с главным хирургом Красной Армии Н.Н. Бурденко проходит проверка препарата — результаты подтверждаются.

Свою Сталинскую премию, полученную за открытие пенициллина (вместе с Л. М. Якобсон) в 1943 г., Зинаида Ермольева отдала в фонд обороны страны для строительства самолёта — на эти деньги был построен истребитель, на борту которого была надпись «Зинаида Ермольева».

С 1945 по 1947 г. она — директор Института биологической профилактики инфекций. В 1947 году на базе этого института был создан ВНИИ пенициллина (позднее — ВНИИ антибиотиков), в котором ученый заведовала отделом экспериментальной терапии. Одновременно с 1952 г. и до конца жизни она возглавляла кафедру микробиологии и лабораторию новых антибиотиков Центрального института усовершенствования врачей (ныне Российская медицинская академия последипломного образования).

Ермольева автор более 500 научных работ и 6 монографий. Под её руководством подготовлено и защищено около 180 диссертаций, в том числе, 34 докторские. Академик, действительный член АМН СССР (1963). Заслуженный деятель науки РСФСР.